Голос Ван Хельсинга:
Я не поверил Луцию. Нет, не то чтобы не поверил в его сверхъестественный статус, всё-таки крылья и способность являться из ниоткуда пальцем не разотрёшь; таинственная книга тоже кое-что значила… Но, по-моему, этого было как-то маловато, чтобы потащиться с ним в Румынию. И ради чего? Чтобы бросить филологические перспективы и заняться делом, которое даже в фильмах выглядит, прямо скажем, отвратительно по-зверски? Компания Филомены произвела неприятное впечатление, но на них достаточно сообщить в полицию: зачем же портить себе из-за каких-то мутных типов всю жизнь? Я решил посоветоваться с родителями.
Сеанс связи по скайпу: Ван Хельсинг перед ноутбуком, на экране отец и мать.
Х. Мама, папа, привет! Со времени последнего скайпа произошло кое-что важное. Не знаю, как рассказать, но, одним словом, я тут кое-кого встретил…
О. Ты влюбился?
Х. В него? Ещё чего не хватало!
М. Не подумай, что мы консервативны…
читать дальшеО. Даже если это будет для нас непривычно, мы примем любое твоё решение.
Х. Нет, дело совсем не в этом! Он сообщил мне кое-что о вас. О том, из-за чего мы всё моё детство переезжали.
О. Томми, ты отлично знаешь…
Х. Знаю то, что вы мне рассказывали. Но, может, есть что-то, о чём вы умолчали?
У родителей серьёзное замешательство.
Х. Я уже совершеннолетний!
М. (неуверенно) Этот, о ком ты говоришь… У него серая кожа и острые уши, правда?
Х. Как вы могли от меня скрывать?
М. Дело в том, что ты ещё до рождения был отдан ему, но мы надеялись, что это чистая формальность…
О. Некоторые вещи… они просто случаются…
Л. (являясь за спиной Ван Хельсинга) Поговорите откровенно с ребёнком!
Общий вскрик родителей, связь прерывается.
Л. Это они от счастья: редко меня видят. Ничего, придут в себя, посовещаются, договорятся, что рассказать и о чём молчать, – сами позвонят. А ты вот пока, держи. Прочитаешь, заполнишь онлайн, поставишь, где надо, подпись и число, отсканируешь последнюю страницу и перешлёшь. И чтоб сегодня же!
Луций протягивает Ван Хельсингу какую-то распечатку.
Х. Что это? Контракт на продажу души?
Л. Заявка на грант. Напиши, что хочешь собирать румынский фольклор.
Х. Зачем?
Л. Ну, знаешь ли, это в прежние века богам было легко обеспечить своего избранника: укажешь ему золотоносную жилу или клад, и готово, и никто не спросит, откуда у него деньги. А сейчас все финансовые потоки отслеживаются… Сам подумай, с какой стати мне тебя кормить, одевать и обучать за свой счёт? В Румынии я, конечно, востребован как гид, - могу даже сказать без ложной скромности, что я в ней самый востребованный гид, - но даже для меня это немного слишком.
Х. По гранту надо отчитываться…
Л. Это тебя должно беспокоить меньше всего. В ближайшее время от румынского фольклора тебе будет просто некуда деваться.
Картинка: экран компьютера. Ван Хельсинг входит в свою почту, видит новое письмо, открывает его…
Голос Ван Хельсинга:
Я думал, что грант мне не дадут, но пришёл положительный ответ, и даже очень скоро, через две недели. Наверное, фонд был как-то связан с Луцием. Или с вампироборчеством. Или боги просто обладают сверхвозможностями добыть грант у кого захотят. Я не знал, радоваться этому или огорчаться. С одной стороны, исследование румынского фольклора позволяло взять академ и легально сбежать от сессии и русского языка, в котором я завяз без надежды выбраться. С другой, я совершенно не представлял, чего ждать от Луция и моей дальнейшей жизни в целом. Мама с папой убеждали меня слушаться его, говорили, что раз уж я привлёк внимание вампиров, единственный способ спастись от них – пройти обучение нашему наследственному ремеслу, но так до конца и не убедили. «До рождения отдан ему» - что за ерунда! Рабство давно вне закона! Но выяснилось, что в моём случае это не совсем так… В общем, северный пушной зверь подкрался незаметно. Этой русской идиоме меня научили мои друзья из общежития, с которыми я в даже общаться как следует не мог. Не мог же я им признаться, с чего это я так воспылал любовью к румынскому фольклору!
Картинка: Ван Хельсинг бегает по деканату с обходным листом.
Голос Ван Хельсинга:
Незадолго до конца апреля, на который был назначен отъезд, в Москву явился Луций. Официально, как человек, как гражданин Румынии. Одет, разумеется, не в тогу, и без крыльев, но такой же серокожий. Я видел его паспорт: его зовут Лучиан Аурел Чиоареску. Он взял мне билет на самолёт. Сказал, что должен всё проконтролировать, чтобы я не сбежал. Он угадал, я действительно пытался.
Картинка: Ван Хельсинг разводит руками с виноватым видом, притворяясь, что потерял документы. Луций роется в его вещах, находит паспорт и угрожающе трясёт пальцем перед носом смущённого Ван Хельсинга.
Голос Ван Хельсинга:
Ничего не помогло. Меня ждала Румыния. Хотел бы я только знать: с какой целью она меня ждала?
Аэропорт «Шереметьево», пасмурное утро. Вид на лётное поле.